בס''ד
|
к оглавлениям разделов
Уильям Р. Перл |
|
евреев до выдачи даже предварительного одобрения прошло десять месяцев. Однако
после получения этого одобрения сами переговоры тоже постоянно затягивались.
Великобритания была непреклонна в нежелании позволить румынским и болгарским
евреям поселиться в Палестине. Тогда встал вопрос о Турции. После недолгих
переговоров Турция выразила готовность принять беженцев, однако при одном
условии: они пройдут сушей через Турцию транзитом в Палестину. Это позволяло
обойти аргумент англичан о нехватке кораблей, впрочем, и так абсурдный.
Великобритания отвергла этот план. Румынских и болгарских евреев можно было отвезти в Северную Африку, которую тогда контролировали Союзники. Однако против этого плана выступили Роберт Мэрфи, дипломатический представитель США в Северной Африке, и французский генерал Анри Жиро44. Спасенных можно было содержать в лагерях беженцев, устроенных по типу концлагерей, однако с нормальными условиями для жизни. Такие лагеря могли полностью контролироваться Союзниками. Франция участвовала в переговорах по той причине, что до нацистской оккупации ей принадлежали многие африканские страны. Предлагались и другие варианты, в том числе доставка евреев в США как военнопленных с поселением в соответствующие лагеря. Но и этот вариант был отметен из-за «нехватки транспорта». Наконец, после длительных задержек, было открыто три лагеря. Впрочем, они не сыграли ни малейшей роли в спасении жизней. Первым был лагерь Федала в Северной Африке недалеко от Касабланки, в него поселили 630 беженцев из Испании. Это был 1944 год, и Испания была относительной спокойным местом. Германия проигрывала войну, так что вторжение со стороны ее союзника было не просто маловероятно, а в принципе невозможно. Депортация из Испании в немецкие лагеря также была крайне маловероятна. В противоположность ожиданиям, Испания отнеслась к еврейским беженцам довольно хорошо. Несмотря на пакт о ненападении с Германией, никаких депортаций не было и в помине. Чтобы не допустить убийство евреев, Франко выдал 300 сефардским евреям испанские паспорта, поскольку Испания признавала в них потомков тех евреев, которые были изгнаны из Испании в 1492 году. Эти беженцы прибыли в Испанию непосредственно из Берген-Бельзена45,46. Большинство испанских беженцев не хотели отправляться в неизвестность, когда в этом не было необходимости. То же касается другого североафриканского лагеря – Филипсвиля в Алжире. Это был бывший военный лагерь Союзников. Третий лагерь приготовили для 7000 беженцев, но желающих в нем поселиться нашлось немного. Союзники надеялись, что в этот лагерь захотят отправиться беженцы из освобожденных частей Италии, но этот расчет не оправдался. Наконец, еще один лагерь был открыл в США, в городе Освего, штат Нью-Йорк, недалеко от границы с Канадой. В нем разместили 1000 человек, и опять-таки это были уже освобожденные беженцы, в основном из Италии. Там их держали в условиях, близких к лагерю для военнопленных. Итак, ни один еврей из Транснистрии или Болгарии в эти лагеря так и не попал – они сыграли исключительно декоративную роль47. 44 Foreign Relations of the U.S. I 70–71, Dec. 17, 1943, Aide Memoir from British Embassy, цитата по Feingold, op. cit. 185, 335. 45 Hays Memo to Baraibar 3/18/43 Carlton Hayes papers, Box 3 Jordana; excerpts and Summary of reports on Spain from Conard 11/20/43 American Friends Committee Country Spain RS 6, цитата по Wyman, Abandonment 280, 404. 46 Таким же образом, с помощью испанских паспортов, было спасено еще двести сефардских евреев. 47 Даже эти меры были опротестованы военным министром Генри Стимсоном, который в письме Рузвельту писал: «(Этот вопрос) затрагивает самые сокровенные чувства нашего народа». National Archives /SDDF, 840.48, Refugees/5499, March 31, 1944, Stimson to Pehle, цитата по Feingold, op. cit. 261–262. Как за много месяцев ничего не было сделано по румынской части плана Ригнера, точно так же саботировались и другие его части: помощь детям беженцев во Франции и молодым евреям при пересечении Пиренеев. Чтобы убедить французов прятать еврейских детей, им нужно было платить за жилье, а нередко и давать взятки. Из Америки же не пришло ни копейки. Эта история спрятанных детей началась 16 июля 1942 года. В этот день Гестапо совместно с парижской полицией обыскало дома евреев, особенно в еврейском квартале Парижа, где жило большинство бедных евреев. Их согнали в автобусы, не разрешив взять с собой вещи, и привезли в сборный пункт, которым служил велодром «д'Ивер». Евреев забирали даже с больничных коек: среди них был один человек, который лишь за день до того перенес операцию на раковой опухоли. Было очевидно, что следующим шагом будет депортация, и некоторые родители отважились на отчаянный шаг – оставить детей одних в надежде, что кто-нибудь о них позаботится. Многих детей подобрали французы, но некоторые погибли, особенно самые маленькие. Некоторые матери взяли детей с собой, но они умирали прямо на велодроме, где почти не было ни пищи, ни воды, не говоря уже о молоке. Никаких приспособлений для сна тоже не было, даже соломы. Позже полиция собрала с улиц около 4000 детей в возрасте от двух до четырнадцати лет, которые бродили по окрестностям и плакали, посадила их в фургоны и депортировала в Освенцим. К счастью для них, многие не пережили поездку в грузовиках без окон, а также без еды, воды и туалета. Многие французы, взявшие «брошенных» еврейских детей, поняли, что недооценили сложность задачи. Продукты питания были в большом дефиците и по талонам, а на детей талоны не выдавались. Если бы Гестапо узнало, что француз прячет ребенка, его могли арестовать. Чтобы помочь французам справиться с дополнительным грузом обязанностей и придать им дополнительную мотивацию, нужны были деньги, а поскольку все иностранные переводы контролировались, требовалась специальная лицензия. Кроме того, рейд 16 июля был лишь первым из многих, последовавших затем. Сначала это происходило только на оккупированной части Франции, но скоро депортации распространились и на формально свободные районы Франции – так называемую вишистскую Францию. Обе части плана Ригнера потерпели фиаско – и помощь парижским детям, и доставка еврейской молодежи в Испанию. Заметим, какой контраст между Указом президента США №9417 и реальными действиями чиновников. Когда Пинкни Так, поверенный в делах посольства США в вишистской Франции, выразил протест Лавалю – гитлеровской марионетке в оккупированной Франции – и назвал обращение с евреями «негуманным» и «возмутительным», сотрудник отдела Брекинриджа Лонга пожаловался заместителю госсекретаря Самнеру Уэллсу, что Так превысил свои полномочия48. Однако американское посольство во Франции при поддержке Элеоноры Рузвельт и «Комитета американских квакеров на службе общества» так настойчиво требовало впустить в США хотя бы некоторых детей, что клике Лонга пришлось уступить. Это начинание возымело успех, и визы получили сначала 1000 детей, а затем еще 400049. По всей видимости, это был один из немногих важных поступков Госдепартамента, однако его нельзя назвать ни великодушным, ни жизнеспасительным. Кстати о великодушии. Если посмотреть на статистику въезда в США и сравнить ее с квотами иммиграционных законов, обнаруживаются очень красноречивые подробности. В период между нападением на Перл-Харбор и капитуляцией Германии (то есть между 7 декабря 1941 г. и 9 мая 1945 г.) квота для стран, оккупированных Германией, составляла 208 48 Atherton to Welles 9/3/42 State Department R/3080; также The New York Times 9/5/42, 3; Foreign Relations of the U.S., 1942, v. 2, 710–12; Contemporary Jewish Record 12/42, 648–9, цитата по Wyman, op. cit. 36, 361. 49 Там же. тысяч. В реальности же за этот период в США въехала только 21 тысяча беженцев. Иными словами, было использовано только одно место из десяти, причем сюда не включена дополнительная британо-ирландская квота, не использованная по назначению50. Неиспользованная квота оккупированных Германией стран – это значит 190 тысяч убийств ежедневно. На этом фоне разрешение на въезд для 5000 детей беженцев не такой уж великодушный поступок. Да и не своевременный. Чтобы выехать из Франции, требовалось получить выездную визу от вишистского правительства. Чтобы получить это разрешение, нужно было получить подтверждение от США. Многие дети прятались, и привлекать к ним внимание марионеточного правительства было опасно. Когда наступило время выдавать выездные визы, вишистский диктатор Пьер Лаваль начал колебаться. Он подумал, что если разрешить законно уехать детям, которые прятались от властей, это будет означать поощрение беззакония. Кроме того, было бы жестоко разлучать детей с родителями. В итоге правительство гарантировало визы для 500 детей. Пока оформлялись документы и прочие формальности, чтобы посадить этих 500 детей на поезд до Лиссабона, Союзники высадились во французской Северной Африке – это произошло 8 ноября. В этот день первая группа из 100 детей прибыла в Марсель, и теперь им требовалось всего лишь получить американскую визу. Однако именно 8 ноября американское консульство закрылось ввиду высадки войск на французской территории, и теперь американские интересы представляла Швейцария. Все попытки швейцарцев получить выездные визы не увенчались успехом. Старые же визы были признаны недействительными, поскольку теперь вишистская Франция и США находились в состоянии войны. Дети так и не смогли выехать. Как мы уже упоминали в начале этой главы, каждый из приведенных примеров – это лишь часть единой цепи событий, общего плана, целью которого было пресечь иммиграцию и бросить несчастных жертв в жернова Окончательного решения. Принимались самые разнообразные меры, чтобы ограничить или полностью запретить иммиграцию. Одной из самых эффективных мер, придуманных американским Госдепартаментом, стала бумажная волокита при заполнении форм. Частное или юридическое лицо, приглашающее в США иммигранта, должно было заполнить бумагу длиной 122 (!) сантиметра, причем с обеих сторон и в шести копиях. Заполнение формы приравнивалось к присяге, дача ложных сведений каралась как лжесвидетельство. Неудивительно, что пойти на эту процедуру отважилось очень немного людей. Всякий, кто видел масштаб процедуры, сразу же понимал, что придумавшее ее государство, скорее всего, просто не хочет выдавать визу, так что не было никакого смысла заполнять метры бумаги и унижаться, под присягой сообщая информацию личного и финансового характера. Эту процедуру разработал отдел Брекинриджа Лонга, она стала эффективнейшим механизмом уменьшения числа желающих пригласить иностранных иммигрантов. Это не единственный пример изобретательности лонговской клики. 5 июня 1941 года она отправила инструкции в различные консульства и практически запретила выдавать визы еврейским беженцам. Сотрудникам консульств предписывалось не выдавать визы никому, кто имел родственников в территориях, контролируемых Германией и Советским Союзом. Де-факто это был красный свет почти для всех еврейских иммигрантов, так как почти у всех были родственники либо в Германии, либо, реже, в СССР. Это означало, например, что если один член семьи спасся, то он уже не мог помочь своей семье51. Спастись могла только семья целиком, и она же могла помочь кому-то еще, кто не был ей родственником. Пункт о родственниках стал самой настоящей дьявольской ловушкой. 50 Annual report of the Immigration and Naturalization Service 1946, цитата по Wyman, Abandonment 136, 374. 51 Foreign Relations of the United States, 1941 I 619–620, Department of State Bulletin IV 6–2; 41, 748, The New York Times June 18, 1941, 1. Начать с того, что он держался в секрете: если вы не о нем не знали, вы сами сообщали консульству о своих родственниках. Утечка об этом пункте произошла 21 июня 1941 года, когда о нем сообщила газета Нью-Йорк таймс. В качестве объяснения этой меры Лонг привел свою любимую историю о беженцах на службе германской разведки. Аргумент звучал следующим образом: если у вас есть близкий родственник на оккупированной территории, немцы могут вас шантажировать, заставляя шпионить. Несмотря на то что после войны не был обнаружен ни один беженец-шпион, Лонг утверждал, что он знает о таких случаях и может их доказать. Это была настоящая катастрофа, потому что другие ведомства исходили из того, что Госдепартамент обладает закрытой информацией. Особенно в это верили консульства, которые занимались выдачей виз. Когда они узнавали, что беженцы могут быть шпионами, процедура получения визы превращалась в настоящую пытку. Правило о близких родственниках продержалось недолго, по крайней мере в своем первоначальном виде. Со временем начали проводиться специальные расследования по вопросу европейских родственников, и их результаты можно было обжаловать. Впрочем, расследования эти могли длиться месяцами, обычно около девяти месяцев, – и это в ситуации, когда каждый день мог стать роковым. Чаще всего, пока длилось расследование, податель заявления просто прекращал свое существование. Но ни бумажная волокита, ни правило близких родственников, ни популяризация мифа о беженцах-шпионах не казались Лонгу и его сообщникам достаточными мерами для остановки эмиграции из Европы. По-прежнему оставалась опасность, что «эти люди» (именно так Лонг часто называет евреев в своем дневнике) смогут в больших количествах перебраться в другие страны. Карибские страны уже предупредили об опасности беженцев-шпионов, и этот путь спасения был закрыт. Естественно, небольшие страны Центральной Америки, да и прочие американские страны верили, что американский Госдепартамент владеет важной информацией на этот счет. Прислушиваясь к Вашингтону, они тоже не хотели принимать у себя «нежелательных» лиц. Степень эффективности американских мер по блокированию всех путей спасения становится предельно очевидной, если сравнить, сколько людей могло въехать в США по всем законам и правилам, и сколько въехало в действительности. Иммиграционное законодательство позволяло впускать в страну 152 700 иммигрантов ежегодно, что составляло 0,12% от населения52. В годы правления Гитлера, с января 1933-го до конца 1944-го, всего могло въехать 1 миллион 832 тысячи человек – по существующей квоте, без всяких поправок в законах. В реальности же за эти 12 лет в Америку иммигрировало всего около 240 тысяч человек. Если взять самый сложный для большинства беженцев период – военные годы с 1941-й по 1944-й – и сопоставить его с квотой контролируемых нацистами стран, легко увидеть, что американцы злоупотребляли даже существующими законами, и так довольно жесткими. В 1941 году из оккупированных стран в США иммигрировало 28 299 человек, что составляет половину от положенной этим странам квоты. В 1942 году дела обстояли еще хуже: в страну въехали 11 702 иммигранта, или 19,2% от квоты. Поскольку серьезных протестов не последовало, в следующем, 1943 году Госдепартамент закрутил гайки еще туже: 5 944 иммигранта составили всего 9,8% от квоты. В 1944 году их было уже 4 793 (7,9%). Одиннадцать из двенадцати человек могли начать новую жизнь, но вместо этого их бросили обратно в руки убийц. Читая дневники и записи частных бесед Брекинриджа Лонга, начинаешь понимать, что заставляло его прибегать к бесконечному числу махинаций, чтобы отрезать беженцам американское и частично карибское направления для спасения. 52 С 1933 по 1944 годы в США всего въехало 243 862 иммигранта, включая евреев. С точки зрения Лонга, евреи если и не прямо шпионили на немцев, то уж точно им сочувствовали (и это после всего, что сделали им немцы!), а из Европы сбежали исключительно из трусости, чтобы не попасть под пули. Он пишет: «Одни из них непременно немецкие шпионы, другие сочувствуют немцам, а третьи едут в нашу страну, потому что она далеко от полей сражений и выглядит безопасно». Для саботажа спасательных операций Лонг прибегал в том числе к таким мерам как сокрытие информации о Холокосте и о недостаточности американских усилий по спасению. В ноябре 1944 года Комитет Конгресса по международным делам провел специальные слушания. На них обсуждалось требование общественности получить подробную информацию о том, что делается для спасения беженцев. 26 ноября Лонг дал Комитету показания, которые позже были признаны ложными. Он показал, что с 1933 года в США въехали 580 тысяч человек. В реальности цифра была более чем вдвое меньше53. К счастью, пресса владела более точными данными, и когда Лонга уличили в даче неверных сведений, он признал, что «ошибочно» привел завышенную цифру. Именно эту, завышенную цифру он сообщил ранее в своем «отчете» президенту. При этом Лонг обрушился на газеты, которые разоблачили его «ошибку», называя их «радикальной и еврейской прессой», мешающей ему жить «комфортно». Когда Джосия Дюбуа охарактеризовал методы Госдепартамента как «убийство промедлением», он не догадывался, как точно он угадал метод Лонга. Вот что Лонг пишет в частной переписке: «Мы можем медлить и практически останавливать временно, на неопределенный срок, поток иммигрантов в Соединенные Штаты, просто рекомендуя нашим консулам чинить всяческие помехи, требовать дополнительные сведения и прибегать к различным административным уловкам, чтобы затягивать, затягивать, затягивать выдачу виз. Однако все это нужно делать только временно»54. Да, только временно, зато на «неопределенный срок». Те, кто считает Лонга унылым бюрократом, удивятся, как бурно он радовался каждому успеху. Отправив консулам телеграммы с инструкциями по выдаче виз, он ликующе пишет в своем дневнике: «Телеграммы практически остановили иммиграцию!»55 В этой главе мы привели только самые откровенные – и самые смертельные для их жертв – примеры заговора в американской иерархии. Самый трагический случай будет описан в главе 6, в которой мы расскажем, как Союзники поддерживали работу Освенцима. В этом случае штаб заговора перемещается в Военное ведомство, хотя и Госдепартамент продолжает следовать намеченной линии. 53 U.S. Census of 1940. 54 Breckinridge Long to Adolf Berle and James Dunn, June 26, 1940. Breckinridge Long papers, Box 211, цитата по Wyman, Paper Walls, 173. 55 Long Diary 1940, p. 140, цитата по Wyman, Paper Walls, 174. Глава 4 Заговор в британской иерархии Ни одна страна не бойкотировала спасение жертв нацистов с такой настойчивостью и бессердечностью, как это делала Великобритания. Ни в одной другой стране в этом не участвовало столько отдельных чиновников и властных кабинетов. Если говорить о распределении степени вины в этом ужасающем крахе нравственных ценностей цивилизации, то англичане идут сразу же после немцев, непосредственных авторов и палачей Холокоста. Как минимум три роковых года – полтора года до войны и примерно столько же после нее – Германия и Великобритания совместно проводили в жизнь злодейский план. Немцы в своем стремлении сделать Европу юденрайн, чистой от евреев, отчаянно пытались заставить всех евреев эмигрировать. С одной стороны, немцы прибегали к пыткам и убийствам, с другой, они предлагали евреям корабли и даже небольшое количество иностранной валюты, лишь бы те эмигрировали. Британцы же, наоборот, мобилизовали все свои дипломатические, разведывательные, военные и полицейские ресурсы, чтобы закрыть самое главное направление спасения56. В этой главе мы документированно покажем, что некоторые из этих действий были прямо направлены на то, чтобы помешать евреям уехать, пресекая побег от нацистов «на корню»57. Предпринимались большие усилия, чтобы не допустить существенную еврейскую иммиграцию ни в какой из районов обширной Британской Империи, кроме разве что символических жестов. Эта империя, напомним, охватывала весь мир. Британское содружество, состоящее из многочисленных колоний и доминионов, представляет собой самое большое территориальное образование в мировой истории. Бóльшая часть этих территорий были практически не заселены и отчаянно нуждались в иммигрантах из Европы. В них было более чем достаточно места для спасения сотен тысяч людей, причем они могли бы внести существенный вклад в развитие слаборазвитых регионов, так как твердо решили начать жизнь с чистого листа. Однако среди британских чиновников царило мнение, что «абсорбирующая способность (империи) равна нулю»58! Один высокопоставленный канадский чиновник, когда его спросили, сколько еврейских иммигрантов его страна может принять после войны, ответил: «Даже ноль – слишком много»59. Вот некоторые британские доминионы: Австралия, Новая Зеландия, Южная Африка и огромная Индия. Все они вместе взятые приняли меньше беженцев, чем один город Шанхай (тогда под контролем Японии). Многих беженцев хотела получить Австралия. Однако между 1938-м (когда после аннексии Австрии преследования возобновились с новой силой) и 1945-м годами Австралия приняла 647960 еврейских иммигрантов, в среднем около 800 ежегодно. Южная Африка, которая очень хотела заполучить белых иммигрантов, в итоге получила еще меньшее количество, а после усиления преследований поток эмиграции в Южную Африку прекратился практически полностью. В 1938 году Южная Африка с ее огромной территорией приняла всего лишь 566 спасшихся от Холокоста. В 1939 году эта цифра составила 300, а за целых шесть лет с 1940 по 1945 годы – всего 216. 56 Подробности о подобных действиях англичан описываются в 1 и 2 главах, см. Wasserstein, а также William Perl, Operation Action, 1983. 57 British Public Records Office, F.O. W10846/1369/48268 58 Christopher Sykes, Cross Roads to Israel, 1965, 47. 59 Abella and Troper, op. cit. 60 Abella and Troper. op. cit. Immigration Table V. Все цифры приводятся по фискальному году. Шансы на спасение в африканских колониях были даже меньше, чем в доминионе Южная Африка. Шли разговоры о том, чтобы пустить иммигрантов в Кению и Танганьику, но как мы увидим чуть позже, эти колонии даже не рассматривались как кандидаты на убежище для беженцев. Речь шла о размещении десятков человек, а не многих тысяч, как того требовала ситуация. В ноябре 1938 года премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен объявил Палате общин, что в Кению отправлены тридцать немецких и австрийских беженцев. Британский губернатор Кении объявил, что его страна готова принять «тщательно проверенных евреев правильного типа, то есть нордических, из Германии или Австрии»61. В этот огромный регион впускали не более двадцати пяти еврейских семей в год62. В крошечном Люксембурге все евреи представляли средний и средний-высший социальный класс, это были специалисты и опытные бизнесмены, способные разрабатывать и внедрять крупные экономические проекты как в развитых, так и в неразвитых регионах. В 1941 году министр иностранных дел Люксембурга в изгнании попросил британский МИД найти где-нибудь в огромной Британской Империи убежище для люксембургских евреев, которым угрожали депортацией на восток. Упоминалась Танганьика. Ответ был таким: «В существующих обстоятельствах для Соединенного Королевства невозможно только лишь из сострадания принять беженцев ни союзных, ни иных национальностей»63. Кроме того, в наличии просто не было виз Танганьики. Беженцам было проще въехать на сами Британские острова, где у многих были родственники, чем в британские колонии и доминионы. В то время когда в крошечные страны, такие как Нидерланды, Бельгия и даже Люксембург, въезжало достаточно большое число евреев, огромное Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии с населением в 46 миллионов за 12 лет нацистского режима впустило на свою территорию лишь 71 тысячу еврейских беженцев, или 0,15% от всего населения. Причем многие из этих беженцев просто проезжали через британскую территорию транзитом. Более трети из них просто стояли в очереди на пропуск в США по квоте. Крах цивилизованного мышления, произошедший во время Холокоста, виден не только по запертым на замок границам. Не менее безнравственны и причины, которыми эти замки оправдывались. Разные страны использовали стандартную отговорку, что в стране прибывания не требуется профессия подателя заявления на визу. Видимо, чиновникам этих стран просто не приходило в голову, что это слабое оправдание для убийства. Это можно сравнить с ситуаций, когда капитан корабля видит тонущих людей, но отказывается их подбирать, потому что не видит в этом выгоды ни для себя, ни для корабельной компании. Британский ответ на запрос Люксембурга: «невозможно принять беженцев только лишь из сострадания» – ничем не отличается от позиции такого капитана. Вот две другие британские колонии, которые были вынуждены отказать беженцам: Южная и Северная Родезии. Хотя они отчаянно нуждались в белых иммигрантах, они приняли только несколько десятков еврейских беженцев, в основном тех, у кого там были родственники. В западном полушарии так действовали все британские колонии. Когда на Бермудской конференции по беженцам в апреле 1943 года американский сенатор Льюкас упомянул возможность доставить беженцев в британский Гондурас, англичане ответили, что там уже находится двадцать беженцев и для новых места нет, потому что европейцам сложно приспосабливаться к местному климату. Сложно понять, почему 200 или 2000 европейцам приспособиться к климату сложнее, чем 20, тем более что новая группа встретит своих соплеменников, которые помогут им освоиться. 61 Цитата по Sherman, Island Refuge, 106. 62 Там же. 63 PRO FO 371/2 25254/496 W 12667/48 Другая британская колония в западном полушарии – Тринидад – стала центром всеобщего внимания в октябре 1941 года. В Тринидад прибыло судно с 85 еврейскими беженцами. Они вышли из Марселя девятью месяцами ранее, на руках у них были бразильские визы, полученные в бразильском консульстве в Марселе. Бразильское правительство отказалось признавать эти визы, и дальнейшие попытки найти хоть какую-то страну для проживания превратились в настоящий кошмар. Корабль заходил во множество портов, но везде получал отказ. В Дакаре (Западная Африка) представители вишистской Франции задержали корабль на четыре месяца. Из Дакара он отплыл в Касабланку, где беженцам не только не дали обосноваться, но отправили в лагерь для интернированных. В октябре они сели на испанское судно и прибыли в Буэнос-Айрес – снова запрет. Теперь беженцы просили впустить их в Тринидад, но колониальные власти были непреклонны: не впускать никого64, причем это решение полностью поддержало британское Министерство по делам колоний65. Тем временем сами англичане наглядно продемонстрировали, что на Карибских островах места более чем достаточно: совсем недавно Ямайка приняла 3000 человек. На этот факт Великобритания указала на Бермудской конференции как на доказательство того, что она делает все возможное, чтобы помочь беженцам. Эти 3000 новых ямайкских граждан служили доказательством, что у Империи есть и место, и транспорт – но только не для евреев. Все 3000 человек были британцами, их эвакуировали с Гибралтара. Впрочем, в западном полушарии у англичан была одна колония, где им пришлось уступить давлению различных организаций по помощи беженцам. Южноамериканская Гвиана представляла собой практически необитаемую территорию: в 1920-х годах ее предложили сирийцам, но они не воспользовались предложением. Итак, Великобритания согласилась продавать в Гвиане землю еврейским беженцам по умеренной цене. В этой колонии был экваториальный климат, до экватора было всего пять градусов. Район, выделенный беженцам, располагался в 400 километрах от порта и был соединен с ним дорогой. Более-менее обосноваться в таких условиях могли в лучшем случае несколько сот самых закаленных пионеров, искушенных в сельском хозяйстве, и то лишь с некоторой внешней помощью. Доктор Исаия Бауман, президент университета Джона Хопкинса и главный эксперт по проблемам переселения, сравнил идею Гвианы с проектом строительства города на Южном полюсе: теоретически возможно, но крайне сложно66. Было ясно, что англичане хотели просто пустить пыль в глаза. Так как еврейские организации колебались с принятием этого предложения, на Бермудской конференции 1943 года оно было отозвано. Надо сказать, что противники переселения беженцев действовали очень сплоченно, их махинации хорошо координировались. Высокопоставленные чиновники Министерства иностранных дел работали рука об руку с сотрудниками колониального ведомства, совместно разрабатывая и претворяя в жизнь планы саботажа. В отличие от своих сообщников в американском Госдепартаменте и Военном ведомстве, британский истеблишмент почти не старался скрывать свои действия, направленные против беженцев (а на самом деле обычный антисемитизм). Те немногие чиновники, которые все же боялись обвинений в антисемитизме, знали, что сам Уинстон Черчилль несколько раз откровенно высказывался о проблеме антисемитизма в гражданской администрации и армии. Его биограф Мартин Гилберт сообщает, что однажды Черчилль написал министру по делам колоний лорду Крэнборну: 64 Government of Trinidad to Colonial Office, October 9, 1941 PRO FO 371/29220 W 12001/570/48. 65 Colonial Office to Foreign Office October 11, 1941, тот же файл, что в случае выше, №1 и 2, цитата по Feingold, op. cit. 109. 66 FDR Library PSF Hull folder, November 21, 1939, Bowman to FDR, цитата по Feingold, op. cit. 109. «Возможно, имеет смысл использовать этих антисемитских сотрудников и прочих на высоких должностях как прецеденты. Если отозвать и уволить трех-четырех из них, это может оказать благотворный эффект»67. К сожалению, одним из таких «прочих на высоких должностях» с антисемитскими взглядами был второй человек в британском правительстве – сэр Энтони Иден. В течение двенадцати лет он был самым влиятельным членом Палаты общин, а в 1935–38 годах занимал должность министра иностранных дел. В 1939–40 годах сэр Иден работал министром по делам доминионов, полгода в 1940 году он занимал пост министра обороны, и затем до самого конца войны, с 1940 по 1945 годы, он снова был министром иностранных дел. Таким образом, в разные годы он прослужил в трех министерствах: иностранных дел, доминионов и обороны. Неудивительно, поэтому, что его последователи были во всех упомянутых ведомствах. Все они играли большую роль в решении проблем беженцев. Сэр Энтони Иден был ярым антисемитом68. Об этом однозначно пишет его личный секретарь, лорд Гарви Тасбергский. Всегда, когда возникал конфликт между арабами и евреями, сэр Иден занимал сторону арабов69. Когда появилась возможность спасти 70 тысяч румынских евреев, он так испугался, что Румыния может их освободить, вместо того чтобы обречь их на смерть, что заявил, что их негде «разместить»70. Когда Джордж Беккер, президент организации «Американский ОРТ», впервые услышал это оправдание о нехватке места и транспорта, он заметил: «Если бы 100 тысяч немцев предложили сдаться, мы бы нашли способ доставить их, куда нужно»71. Когда венгерских евреев начали «размещать» в газовых камерах и крематориях Освенцима и тот заработал на полную мощность – 12 тысяч человек в день круглые сутки, доктор Вейцман, представлявший крупнейшую еврейскую организацию, и его помощник Шерток хотели обсудить этот вопрос с Иденом. Тогда сэр Энтони спросил своего личного секретаря: «Что вы имеете в виду, „я должен“? Кто из моих коллег этим занимается? Государственный министр или мистер Холл? Хотя бы кто-то из них, кто за это отвечает, должен встретиться с этими двумя евреями. Вейцман обычно не занимает много времени»72. Мистер Иден не стал общаться с Вейцманом и Шертоком по этой чрезвычайно важной проблеме, но перепоручил это мистеру Холлу. Министерство по делам колонии плотно сотрудничало с МИДом по всем антисемитским проектам, нередко обгоняя его в усердии. Это было неудивительно, учитывая личные убеждения сотрудников этих ведомств. Когда глава департамента Ближнего Востока Министерства колоний, Гарольд Фредерик Дауни, прочитал статью одного еврейского автора, он сказал: «Вот такие вещи заставляют пожалеть, что в этой войне евреи не по ту >>> 67 Premier papers 4/51/9, цитата по Gilbert, op. cit. 49. 68 Diaries and papers of Oliver Harvey (Lord Harvey of Tasburgh), entry of April 25, 1943, цитата по Wasserstein op. cit. 34. 69 Eden to Harvey September 7, 1941 BL 56402, цитата по Wasserstein, op. cit. 34. 70 Morgenthau Diaries 23; Joseph Tenenbaum, They might have been Rescued, Congress Weekly, February 2, 1953, 5– 7, цитата по Feingold op. cit. 183, 355. 71 Long, Stephen S. Wise Papers, Minutes of the Meeting of the American Delegation to the Bermuda Conference, April 28, 1943, цитата по Feingold, op. cit. 205. 72 Foreign Office Papers 371/42807 WR 49 folio 70, цитата по Gilbert, op. cit. 255. |
| К СТРАНИЦЕ 6 НАЗАД К НАЧАЛУ |
|
|