בס''ד

Из опыта работы с «русскими» репатриантами 5-6 классов
в начальной школе «Шарет», Нетания.
Дневник

Группа репатриантов (олим) до года в Стране. Иврит слабый. Дети очень ответственны, дисциплинированы, зажаты.

Задача директора: убить ряд зайцев одним удачным выстрелом.
А именно, привести в порядок запущенный спортивный зал, с пользой употребив часы, выбитые у фонда «Карев» на работу с новыми репатриантами.

Создать группе новеньких имидж художников, поднять их рейтинг в среде остальных учеников, облегчив таким образом абсорбцию.
Закрепить за школой репутацию учебного заведения, сосредоточенного на творческом процессе и покровительствующего изящным искусствам.

Директор твердо знала, чего хочет и, проявляя последовательность, не вдруг утвердила эскиз росписи спортивного зала.
Директор хотела видеть на стене морской залив, пейзаж Нетании и парашютистов, радостно порхающих над заливом.

Написать морской пейзажи веселых парашютистов на стене невозможных пропорций: 13х2.5, нам удалось не сразу.

Мы долго эскизировали, носили рисунки директору на утверждение.
Бродили у моря, наблюдая, как меняется цвет воды в зависимости от освещения, разглядывали линию горизонта, изучали брусчатку набережной.

Разговаривали мы только на иврите, знакомились с новыми понятиями на новом языке: отношения, пропорция, эскиз, перспектива, ракурс, оттенок. Цвет, свет, глубина, построение, балясина, перила, ограждение.

Избегая горизонтальных членений, мы разрушили визуальное пространство вытянутой стены, использовав диагональные элементы баллюстрады.
К моменту, когда директор утвердила эскиз, мы с детьми стали настоящими единомышленниками.

Недавние русские, они стеснялись громогласно стенать: «Учительница, я не умею!», однако все первое занятие мне пришлось преодолевать их уверенность в том, что они ничего не умеют.

Я отвечала, что и я мало что умею, и предлагала рискнуть не бояться, а просто начать работать.
Очень быстро выяснилось, что каждый из детей в чем-то особенно хорош.

Огромная шестиклассница, гиперактивная, инфантильная и несколько агрессивная, обладала врожденным чувством линии и работала свободно, как Пикассо.

Белокурая девочка с Урала умела организовать работу группы так точно и слаженно, что временами я ощущала себя лишней.
Мальчик с Кавказа рисовал неважно, зато вдохновенно и терпеливо красил фон.

У девчонки из Белоруссии было безукоризненное чувство цвета, рисовала она с наслаждением и немедленно прекращала работать, как только ей становилось неинтересно.

С большими, монотонными поверхностями она отказывалась работать, зато была незаменима на сложных участках, требовавших вдохновения и мастерства.

Еще она призналась, что терпеть не может за собой убирать и подмигивала мне, прячась за колонной, когда в конце занятия дети мыли кисти и складывали вещи.
(Хитрюга явно чувствовала во мне родственную душу).

Мы научились так понимать друг друга, что пришло вдохновение и привело за собой небольшое чудо. Вот оно:
Директор забраковала вариант, где на первом плане размещалась декоративная ваза с цветами. Зато утвердила другой, где вместо вазы на краю баллюстрады примостилась юная парочка.

И так случилось, что гуляя по набережной, мои маринисты неожиданно набрели на небольшую скульптурную группу: юная парочка на фоне моря.
Практически, как на нашем эскизе.

В середине работы, когда дети начали работать несмываемыми красками фирмы «Тамбур», появились четверо израильских детей, выпросивших у директора разрешение поработать с нами.

Я не стала спорить. Мне было любопытно, сумеют ли эти дети влиться в сложившуюся группу репатриантов.

Эффект был поразительным. Крупные горластые девицы немедленно разлили краски, раздавили в сваре кисти, размели аккуратно расстеленные под стеночкой газетки, и, не поделив должностей, с грохотом умчались к директору жаловаться друг на друга. Больше мы их не видели.

Остался только один израильский парнишка, который прекрасно
вписался в коллектив, помогал мне переводить сложные понятия, здорово рисовал и уже через неделю без него было невозможно обойтись.

Когда работа была окончена, незаменимый сабра рассказал, что отец его действительно коренной израильтянин, а вот мама, «наша», репатриантка из России. Круг замкнулся.

О работе с ученицами женской государственно-религиозной
школы в городе Кирият-Арба , что к югу от Иерусалима.

Кирият-Арба – большое еврейское поселение, граничащее с древним Хевроном, городом с богатой еврейской историей.
Подход к образованию в религиозных поселениях несколько отличается от подхода к образованию в светском Израиле.

Я бы назвала подход утилитарным. Самоценность образования подменяется здесь необходимостью обучения с утилитарными целями.
Система религиозного обучения, практически, не оставляет места т.н. «светским» ценностям.

Оказалось, например, что в семитысячном городе отсутствует обыкновенный книжный магазин.

Я отказывалась этому верить потому что в городах Израиле на каждом шагу натыкаешься на книжную лавку, а в таком крупном поселении с религиозной ориентацией, книжный магазин для светских оказался нерентабельным.

Девочки, с которыми мне предстояло работать, как, впрочем, и их учительницы, никогда не бывали в художественном музее.
В музее были, - да, но только в Музее Природы и Науки.

И это в получасе езды от Иерусалима с его музеями, галереями и выставками…
Надо отметить, что знакомство с высоким искусством в Израиле начинается с самого младшего возраста.

Крошечных детей приводят в музей, где они ползают по музейному полу. Дети постарше бескомплексно копируют Пикассо и Модильяни. При музеях существуют специальные молодежные отделы, курсы, кружки, в которых детей и взрослых очень неплохо обучают керамике, рисунку, живописи.

Инструктора и специальные преподаватели учат работе с разнообразными материалами, читают лекции, проводят экскурсиями.
Банки, больницы и прочие присутственные места увешены репродукциями картин знаменитых художников…

Поэтому, попав на первый урок в женскую школу Кирият-Арбы и, попросив девочек нарисовать что-нибудь для знакомства, вместе с кипой листков, изображающих Микки- и Майти- Маусов, сердечки и разноцветные бантики, я получила настоящий культурный шок.

Тогда я сказала девочкам, что хотела познакомиться с каждой из них, а они познакомили меня с Уолтом Диснеем и его преуспевающее студией.
Задача была перед нами поставлена непростая.

Дирекция школы в лице зам. директора, решила украсить школьный двор живописными панно, отражающими шесть дней творения.
Очевидно, что сердечки и Микки Маус плохо вписывались в поставленную задачу.

Двор школы был размером с футбольное поле, а стены двора были выполнены из штукатурки грубого набрызга и разделены на секции размером 4х2.5м.
Я попросила девочек перечитать те фрагменты Библии, где описываются шесть дней творения и представить себе, как можно изобразить каждый из дней.

Я разделила каждый из двух классов на три группы (итого – шесть), и каждая группа получила задание поработать с одним из дней.
Объяснила девочкам, что рисовать мы будем на стене.

Что каждый участок стены будет соответствовать одному из дней творения.
Я объяснила, что такое масштаб.
Рассказала, как именно рисунок на стене придет в соответствие с эскизом не альбомном листе.
Предложила подумать, что является наиболее выразительным
мотивом каждого из дней.

День первый: хаос, столкновение света и тьмы.
Как выразить хаос цветом, взаимодействием форм?
Разрушение, созидание.
И в конце концов: гармония. («И увидел Б-г, что это – хорошо».)

День второй: создание небес и воды.
На иврите слова вода и небо являются однокоренными, что дает простор оригинальным комментариям, простор воображению и разнообразной игре слов.

Самая распространенная пара - это: вода и там вода.
Или как пел популярный советский исполнитель :
«Вода, вода – кругом вода».

(Недавно я слушала лектора, который связал небесную воду из Библии и огромные скопления льда, обнаруженные учеными во Вселенной).

Третий день: плоды и деревья.
Здесь пришлось сдерживать себя, чтоб не изображать травку и бабочек.
Их черед еще не пришел.

Четвертый, пятый и, наконец, шестой день:
животные и человек, венец творения. Ева.

На следующее занятие девочки принесли эскизы. Мы стали разбирать работы. Первый урок не прошел даром, я получила эскизы, с большинством из которых можно было работать.

Мне было важно, чтобы каждый ребенок почувствовал свою причастность к изображению, поэтому я старалась объединить разные идеи.

В основу, обычно, ложилась концепция, которую принимали большинством голосов (надо сказать, что дети практически не ошибались и лишь изредка пытались зарубить хорошую идею, принадлежащую непопулярной ученице).

На основу нанизывали еще несколько эскизов, стараясь создать компиляцию, максимально отражающую тему.
Эскиз, утвержденный группой, следовало перенести на стену.

Все без исключения дети рвались немедленно рисовать красками, считая рисунок углем бессмысленной тратой времени.
Здесь я наблюдала тенденцию прямо противоположную тенденции в нетаниевской школе.

Если дети новых репатриантов побаивались чистой поверхности, и мне пришлось выпачкать стену, чтобы отбить у детей тяжелый страх ответственности, то уроженки Израиля ничего не боялись и хотели сразу работать кистью, как можно более широкой, наперегонки расхватывая краски и кисточки.

В процессе работы оказалось, что грубый набрызг штукатурки плохо впитывает краску, стена обдирает и царапает пальцы и без предварительной прорисовки, девочки не смогут перенести утвержденное группой изображение на стену.

В работе выделялись разные категории девочек.
Талантливые, способные трудились потому лишь, что им было интересно. Интересно рисовать, следить за тем, как идея, нацарапанная фломастером на альбомном листке, материализуется и воплощается в материале.

Трудолюбивые девочки из многодетных семей. (По 8-12 детей в семье).
Эти были великолепными исполнителями и, привычные к домашнему труду, красили стену так же, как выполняют любую домашнюю работу: привычно, послушно, безропотно.

Они подбирали цвета, как подбирали бы их, украшая свою комнату или наряжая младшую сестренку.

Некоторые девочки, поначалу полные энтузиазма, работать не захотели.
Было трудно стоять на солнцепеке, обдирая руки о штукатурку.
Постепенно оказалось, что стену удобнее тамповать специальными губками, строго следя за контуром изображения.

Естественным образом функции разделились:
более способные дети переносили рисунок на стену, точно отражая пропорции и назначая цвета.

Трудолюбивые девочки из многодетных семей красили и тамповали большие участки неподатливой поверхности, а более ленивые следили за нашей работой издалека, сверяя с эскизом и подмечая неточности.

Я предупредила лентяек, что седьмой день – Святую Субботу, я буду рисовать только с теми, кто по-настоящему выложится на первом этапе работы.

Мне не поверили. Ленивые не знали, что коварная «мора» (учительница), которой я, на самом деле, не являлась, готовила им неприятный сюрприз.

Через полгода, когда шесть дней творения, нарисованные на стенах, по настоящему преобразили школьный двор и даже незнакомые родители и учителя стали здороваться со мной издалека, я составила из девочек, работавших со мной, ударную группу.

Я вытребовала в Совете Поселения переносные леса, которые смонтировали и установили у седьмой стены. Стена представляла собой вертикальный прямоугольник и без лесов мы не осилили бы такую поверхность.

Поскольку Суббота имеет в иудаизме вполне однозначную символику, я решила изучить работы каменотесов, изображавшие классические символы на еврейских надгробиях Украины.

К вящей зависти незадействованных лентяек, я забрала своих девочек с уроков и мы принялись изучать фотографии каменных памятников, поражаясь искусству старинных мастеров.

Выбрав варианты основных символов, мы вернулись к альбому Эшера, с которым уже работали при создании первых шести панно, и попытались вплести субботние символы один в другой, используя эшеровский метод взаимопроникновения форм.

Девочки получили домашнее задание, а мне пришлось выдержать целый шквал обиды и недоумения, который обрушили на меня наивные лентяйки.

– Это несправедливо, «мора», - причитали бедняжки.
Они действительно, не были привычны к такому обращению.
Я бы сказала , что они не были привычны к серьезному отношению вообще.

Довольно взрослые, девочки 11-12 лет не понимали, что я не пугала их, а серьезно предупредила, что только те, кто работает в полную силу, будут помогать мне на серьезном участке – на высоте, в работе на лесах.

Что мне понадобится серьезность и дисциплина. А не капризы и лень.

(За одну девочку, хорошенькую, способную и разбалованную, приходила просить ее мама-учительница, репатриантка из Франции. Девочка, прирожденный лидер, впала в депрессию оттого, что ее не приняли в группу, ставшую престижной).

Интересно, что в работе над последней, седьмой стеной, девочки придумали использовать огромные вертикальные потеки от дождя, для изображения ореола свечей, вставленных в субботний подсвечник.

Это было настоящим творчеством и, хотя стена получилась несколько монохромной: приближались каникулы и запасы краски подходили к концу, мне кажется, она вышла по-настоящему величественной, как истинная Царица-Суббота.


Работа с учениками 4-5 классов мужской религиозной школы.

Мне по сей день обидно, что из-за плохого состояние стен спортзала, который мы расписывали, все рисунки пропали и мы, взрослые преподали детям плохой урок.

Как я уже говорила, отношение к изобразительному искусству в религиозной среде – чисто утилитарное, прикладное. Слово "лекашет", которым частенько пользуются для описания изображения, переводится, как украсить, разрисовать.

Так можно нарядить елку, разрисовать ряженых, или, как принято в еврейской традиции, разукрасить осенний шалаш, т.н. кущи.
А мне предстояло серьезно работать с детьми над трудной темой: деянии Праотцев.

Дети были совсем небольшие и я боялась, что с заданием нам не справиться.
Учитель, молодой раввин, пытался помочь мне, неуклюже подталкивая детей к однозначным решениям.

(В это время, моя приятельница, профессиональный иллюстратор, работала над подобной темой, и я видела, как сложно переводить в изображение многослойные и драматические библейские сюжеты).

Но мальчишки, оказалось, не нуждались ни в моей помощи, ни в подсказках раввина. Они просто знали. Они все это выучили и понимали, как устроен шатер Авраама, в котором было четыре входа, гостеприимно раскрытых путникам.

Они знали, как это можно нарисовать.
Я, к примеру, не знала, пока дети мне сами не показали:
- Но это же так просто, «мора»!

Действительно, как мне самой не пришло в голову: четвертый вход невидимой задней стены палатки просматривался через открытое полотнище на переднем фасаде.

Они знали, как устроен колодец, у которого прекрасная Ребекка (Ривка) поила овец. Оказалось, в колодце было специальное устье, из которого вода вытекала, образовывая лужицу, из которой овцы могли напиться.

И кладку каменного колодца дети изображали абсолютно уверенно.
Эта серая кладка и синяя вода, перетекающая из колодца через устье в лужицу, создавали правдивую и единственно возможную графику.

Никакой недосказанности. Дети знали, что камень, который положил в изголовье праотец Иаков, был не просто камнем, а неким арочным сооружением, которое впоследствии послужило алтарем.

И они рисовали распростертого на зеленой земле спящего Иакова, окруженного просторной аркой белых камней, как нимбом.

Они рисовали над Иаковом лестницу-стремянку, уходящую в небо и спускающуюся с неба. По лестнице брели фигуры в карнавальных костюмах.

На мой наивный вопрос, почему на лестнице ряженые, дети хором объяснили, что Иаков видел во сне ангелов всех народов, населяющих Землю. Поэтому ангелы должны быть наряжены в разные национальные костюмы: бурки, халаты, тюбетейки и папахи.

Невозможно рассказать, как прекрасен такой рисунок : лестница. уходящая в голубое небо, а на ней длиннотелые, как у Генри Мура, микроцефалы в разноцветных одеждах, ангелы.

После первого же урока я поняла, что эти уверенные в своих знаниях дети, могут работать без эскизов, непосредственно на поверхности стены.

Феминисткой я не являюсь, поэтому мне легко признать, что в отличие от учениц женской школы, мальчишки были спокойны, уверены в решениях, самостоятельны.
Возможно, их лучше учили. Возможно, их учили другому.

Они не просто знали тексты, комментарии к ним, мнения мудрецов.
Они представляли события и предметы совершенно наглядно.

Не умея, практически, рисовать, любой из них умел найти точное графическое решение и легко признавал преимущество товарища, если тот справлялся с заданием лучше.

Работать с этими детьми было очень интересно.
Один мальчишка. курносый, конопатый и не по-детски аккуратный, рисовал точно, будто сквозь видимую только им, прорезь. Рисовал с удовольствием и был полон оригинальных идей.

Работать на улице он отказался напрочь, предпочитая остаться в классе.
Оказалось, мальчик не хотел пачкать одежду, переодеваться в сменную не хотел тоже и никакими уговорами ни мне, ни учителю не удалось вытащить его наружу.

Старшеклассники, по-своему, завидовали младшим и критически оценивали наше творчество. Так, например, они забраковали ангелов из-за отсутствие крыльев.

Я не вмешивалась, мне собственно, нечего было сказать, и теологический спор увенчался победой старших. Не очень охотно, правда, младшие пририсовали ангелам полупрозрачные белесые крылья.

Наблюдая за работой этих детей, я невольно вспоминала картины Марка Шагала, понимая, что и мои ученики, и великий французский художник – продукты единой системы, единого подхода.

Система эта называется – еврейское религиозное классическое образование.
К сожалению, нашим работам повезло меньше, чем картинам Шагала.

Стена, на которой мы работали, оказалась влажной, штукатурка на ней облупилась и когда прошла дождливая израильская зима, от нашего творчества остались лишь голубые пятна воды и неба.«Вода и там вода».

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------

В течение четырех лет я работала с восьмью детскими группами.
С детьми новых репатриантов, детьми старожилов, коренными израильтянами, одаренными детьми, мальчиками и девочками из религиозных и светских семей.

Дети из бывшего Советского Союза представляют собой удобный, эластичный и податливый в работе материал.
Израильские дети являются крайне неоднородной массой и сильно зависят от системы ценностей, в которых их воспитали.

Интересно, что на территории бывшего Союза, огромной империи, образовалось единство подхода к образованию, которое сказывается на детях, по сей день.

И напротив, Израиль, крохотная, едва видимая на карте страна, дает такой разброс в подходе к воспитанию и образованию, что сравним он только с разнообразием природных зон и климатических поясов нашей маленькой, яркой и прихотливой во всем родины.
 

Опубликовано  05.06.2009.